Народное искусство — это сама жизнь!

LT: Александра Андреевна, билеты на два концерта Хора имени Пятницкого в Новосибирске были полностью раскуплены заранее. Как объяснить такой интерес современного зрителя к народному искусству?

АЛЕКСАНДРА ПЕРМЯКОВА: То, что сейчас народная музыка, песня и танец находятся вне информационного поля — не представлены ни на телевидении, ни на радио, не значит, что их нет. Из наших людей не вытравишь любовь к традиционному искусству: она заложена на генетическом уровне, что подтверждают полные залы на выступлениях национальных коллективов.

Народное искусство — не музей, где можно повесить картину Леонардо да Винчи и она будет висеть тысячу лет. Это сама жизнь, причём жизнь, имеющая тенденцию к постоянному развитию

Другое дело, что это направление в культуре, к большому сожалению, очень консервативно. Необходимо искать новые средства художественной выразительности и сценические решения, что мы и делаем.

Можете привести пример таких новаторских решений?

Они имели место на всех этапах становления Хора имени Пятницкого. Например, в 1929 году в средствах массовой информации развернулась дискуссия о том, нужен ли стране хор, который поёт песни кулацкой деревни. Обществу требовались песни, отражающие социальные процессы нового времени: коллективизацию, индустриализацию и так далее. К великому счастью для Хора имени Пятницкого с 1931 года его музыкальным руководителем оказался композитор-песенник Владимир Григорьевич Захаров. Он не замахивался на крупные полотна, но настолько изучил русскую народную песню, что его авторские произведения невозможно было отличить от народного творчества. И это самая большая заслуга композитора — когда песня идёт в народ. Сегодня похожая история произошла с песнями Александра Розенбаума и Игоря Матвиенко. Некоторые их произведения мы включили в наш репертуар, потому что, на мой взгляд, это лучшие композиторы-песенники современной России. Так, вся страна знает великолепную песню «Бабья доля»: «За столом как за столом, по-семейному тепло…» Только обычно её поют под гитару, а тут выходит целый хор с народным оркестром, и, покидая зал после концерта, зрители говорят: «Спасибо за Розенбаума!»

Не слишком ли смело — записать Александра Яковлевича в народные классики?

А почему нет? Есть песни XVIII, XIX, XX веков, а песни Розенбаума — это народное искусство нового времени, потому что именно их поёт сегодня вся Россия. Меня настораживает тот узкий, одномерный подход, который сегодня сформировался в трактовке народной песни. В Москве мы периодически спрашиваем людей на улицах, какие народные песни они знают. Сейчас это «Катюша» и «В лесу родилась ёлочка» — и всё. В музее-заповеднике «Коломенское» часто проводятся традиционные праздники и выступает множество народных коллективов, но что мы слышим, переходя от одной площадки к другой? «У нас нонче субботея», «Я на горку шла», «Поедем, красотка, кататься» и ещё пару песен. А ведь народные песни — это огромный культурный пласт, и в каждой области свои узнаваемые напевы: Воронеж, Рязань… Что, в Сибири мало песен? Задача Хора имени Пятницкого — сделать так, чтобы люди открывали для себя всё новые и новые богатства национальной культуры и чтобы песни, которые исполняются сегодня народными коллективами, откликались в народе. Я очень счастлива, что более 40 песен из текущего репертуара Хора имени Пятницкого сейчас можно услышать и увидеть в интернете, что их поёт вся страна и что даже балерины Воронежского хореографического училища танцуют русский танец под нашу «Матушку Россию». Вы поймите: народное искусство — не музей, где можно повесить картину Леонардо да Винчи и она будет висеть тысячу лет. Это сама жизнь, причём жизнь, имеющая тенденцию к постоянному развитию. Работая как художественный руководитель, я очень внимательно просматриваю все современные концерты и замечаю, что нового появляется в общей композиции. Например, всегда ставили декорации, а теперь они не нужны, потому что существуют иные средства, помогающие раскрывать потенциал исполнителя.

А по каким критериям вы определяете, как то или иное нововведение вписывается в концепцию легендарного русского хора: насколько это эстетично, нравственно и так далее?

Несмотря на то, что я более 50 лет работаю в Хоре имени Пятницкого, я — человек не из народного искусства. По образованию я режиссёр, и мне доводилось ставить огромные мероприятия на Красной площади, на Васильевском спуске, то есть на крупнейших площадках Москвы, и не только. В Новосибирске моей последней работой был День славянской письменности и культуры в Оперном театре, где почётным гостем был патриарх Алексий II. Меня привлекали как главного режиссёра на такие ответственные проекты потому, что, не будучи погружённой в тонкости исполнительской техники, я вижу сценическую картину в целом. За чистотой интонаций и стройностью звучания должен следить хормейстер, а задача художественного руководителя — сделать так, чтобы коллектив на сцене сработал как хорошо отлаженный механизм, чтобы ни один винтик не подвёл. Сейчас многие считают, что народная песня — это спел, сыграл, порвал на груди тельняшку да сделал фермату минуты на полминуты. Вот здесь как раз нет ни красоты, ни культурной ценности. Потому что народная песня — это спектакль, и её надо не петь, а играть! Раньше так и говорили: «Давай сыграем песню». И если вы возьмёте самый полный сборник народной песни, то ни найдёте там ни одного пошлого слова. Подлинное народное искусство в своей форме и по своему содержанию просто не может быть неэстетичным или безнравственным — в этом его великая, неисчерпаемая духовная сила.

Как правильно подать это искусство, чтобы зритель увидел в нём не лубок, а именно ту прекрасную картину, о которой вы говорите?

Слова народных песен часто незамысловаты. Возьмём «Ты, заря ли моя, зоренька, зоренька вечерняя» — как донести это до современного зрителя? Включить систему Станиславского, те самые «предлагаемые обстоятельства». Заря бывает тёплая и очень холодная, и цвет у неё разный в зависимости от погоды — артист должен представить каждую деталь и донести общую картину до зрителя, чтобы он понял, о чём мы поём. Величие Людмилы Зыкиной, начинавшей свой творческий путь в Хоре имени Пятницкого, было в том, что она не пела свои песни — она их переживала! И Хор имени Пятницкого так же переживает свои песни — на сцене вы не увидите ни одного равнодушного лица. Великая солистка хора, народная артистка Советского Союза Александра Прокошина имела не слишком сильный голос да ещё с хрипотцой, но что она делала со зрителем… Она проживала песню на сцене так, что зал рыдал. То же самое и сегодня: ни голосом, ни вокальной техникой уже никого не удивишь — удивлять нужно величайшим артистизмом, не просто услаждая чувства зрителя, а пробуждая его генетическую память. Что мы и делаем.

Какие инструменты вы для этого используете?

Песня — это драматургия, своего рода пьеса, и песни мы начинаем учить с текста: разбираем его все вместе, читаем, играем этюдами. Я лояльно отношусь к девушкам и парням, которые приходят прослушиваться в Хор имени Пятницкого, не имея профессионального образования. Всегда легче научить, чем переучить. Педагоги в музыкальных учебных заведениях часто навязывают определённые шаблоны, стандарты: «Здесь нужно петь вот так!» А я всегда говорю: «Пой, как тебе удобно», и мы начинаем искать это «удобное» состояние: можем поменять тональность, убрать какую-то инструментальную партию. Нужно прислушиваться к тому, что говорит артист, пробовать разные варианты, и, может быть, в итоге выяснится, что песня, которую мы репетировали под огромный оркестр, на самом деле акапельная!
Нужно учитывать и то, что современный зритель очень искушён — трудно соревноваться с эпатажными шоу, которые показывают по телевизору. В сравнении с ними выразительных средств у нас немного: песня, музыка, танец. И самое главное из них — это душа, голос, глаза. Я всегда говорю ребятам: не надо делать заученных движений руками — пусть рука сама идёт за голосом. Или, допустим, если песня у нас идёт с запевом, я никогда не планирую, кто её будет запевать: пусть это делает тот, кто прямо сейчас лучше понимает и чувствует песню.

Хор имени Пятницкого — бренд русской национальной культуры, который очень хорошо известен за рубежом. Насколько сегодня востребовано наше народное искусство в других странах?

Вы удивитесь, но я приведу в пример Северную Корею, для которой характерно высочайшее знание и понимание нашей русской народной культуры. Там созданы целые центры по изучению народного искусства нашей страны, и хоть певческие традиции совсем другие, наши песни корейцы поют очень охотно и с душой. Ну а нашу «Катюшу» знает весь мир: однажды на гастролях во Франции я заметила, что нас повсюду сопровождают парни с военной выправкой. Я спросила, кто они и почему ходят на наши концерты. Выяснилось, что это парни из местной военной части — хотят услышать «Катюшу» в исполнении Хора имени Пятницкого. По-моему, это лучшая иллюстрация к той объединяющей дипломатической миссии, которую наш коллектив выполняет многие годы даже тогда, когда международные отношения на уровне большой политики складываются очень непросто.

Ваш коллектив впервые выступал в КТЦ «Евразия», который стал новым домом для Государственного Сибирского русского народного хора. Какие впечатления от самой площадки и от её хозяев?

Я очень давно не слышала Сибирский хор и очень хотела бы услышать: уверена, что сегодня он звучит и выглядит великолепно. Я очень уважаю этот коллектив и директора концертно-театрального центра «Евразия» Екатерину Фёдоровну Ковалёву. Очень рада, что у Сибирского хора есть домашняя площадка с достойным зеркалом сцены, современным звуковым и осветительным оборудованием. Думаю, что артистам выступать здесь очень удобно. Но главное — Новосибирск теперь имеет возможность принимать такие большие коллективы и новосибирский зритель может увидеть всю палитру народного искусства нашей страны, постепенно узнавая, чем Сибирский хор отличается от Омского, Уральский от Северного, а Воронежский — от Хора имени Пятницкого. Я от души поздравляю Сибирский хор с наступающим 75‑летием и желаю творческих успехов своим коллегам, к которым отношусь с большим добром и любовью.