Когда слово становится делом

1 / 2019     RU
Когда слово становится делом
Юрий Григорьевич Марченко доктор культурологии, профессор, академик Петровской академии наук и искусств, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации
Журнал LEADERS TODAY продолжает серию статей, посвящённых русскому языку, и на этот раз мы говорим о нём как о неисчерпаемой кладовой культуры, из которой каждый может бесконечно черпать идеи, знания и смыслы.

От таинственных интуиции и озарения, сопоставительного анализа умозаключений многих одарённых людей человек в жажде познания (и подстёгиваемый растущими угрозами своему существованию) пришёл к созданию себе удивительно расторопных, сказочно производительных помощников. Компьютер и интернет ворочают в своём «уме» космически огромными массивами данных, строят модели глубокого прошлого и возможного будущего, сталкивая в «смотрах-конкурсах» их вероятностную мощь. Однако, стоп! И сегодня без горячих интуиции и озарения человеческое познание тщетно, а «думающей» машине нечем будет «ворочать» в своём холодном «уме».

Но современные моделирование, математико-статистические, психоинженерные походы к разгадке тайны проникли и в такие тонкие сферы, как человеческая психика, языкознание. Мы же говорим о сути слова, его происхождении и роли в нашей жизни. Эти подходы сжимают, убыстряют время между незнанием и знанием.

Н. Н. Вашкевич и его последователи побуждают психоинженерным образом осмысливать евангельский текст: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Всё через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть». Метафора это или высочайшая реальность? В ответе кроется выбор судьбы.

Вся сущность вещей вмещена в Слове, — сообщают нам новейшие мыслители. В Нём код и архетипическое основание, «проектная документация». Не напоминает ли это вам античного гения с его идеей вещи, скажем, чашки? Чашка разобьётся, а её идея останется. Архетип неизмеримо сложнее «идеи чашки», ибо в предмете все его свойства, древний образец, и зарождение, и расцвет, и будущее. Иисус Христос и Слово в христианском миромыслии тождественны. Словом сотворён мир и всё сущее в нём. И, по слову апостола, «и всё Им стоит».

Континуальное поле мысли и духа (аналоги – ноополе и даже мировой компьютер) – неисчерпаемая кладовая культуры. И каждый может зачерпнуть из этой кладовой по глубине своих вопрошаний, беспокойств и мук

Так уж сложилось, что официальная лингвистика остановилась в своей «окончательной правде». Ответственность за её движение взяли на себя математики, физики, геологи… Прорывы в науках у нас, и более всего в гуманитарных, нередко совершали не должного корпуса люди. Например, это произошло с такими областями знания, как экология природы, экология человека, экология культуры. Достаточно вспомнить вклады в них «машинного математика» Н. Н. Моисеева, нефтехимика А. Л. Яншина, химика В. А. Коптюга, геолога А. Н. Дмитриева, врача В. П. Казначеева. Логика, математика, физика, кибернетика, биология обозначили себе новый объект исследования — язык. Слишком наивными представились профессору-математику МГУ им. М. В. Ломоносова Василию Васильевичу Налимову определения понятия языка, которыми полнится официальная лингвистика. По В. В. Налимову, сущность языка запредельна. Явленный (слышимый и видимый) язык — это лишь отсветы, блики, сколько-то сложные или простые частности, отдельности, отщепления от неопределимо великого целого. А это значит, что у языка две ипостаси — дискретная, атомарная, и континуальная. Смысловые «отдельности и отщепления» и есть явленный язык. Вся континуальная, потаённая сумма смыслов принципиально неизмерима и не может быть исчерпана никаким количеством словесных построений. При двуипостасности видения языка становится более понятной неудовлетворённость выразительными возможностями языка, свойственная особо тонко чувствующим людям, — поэтам, писателям, музыкантам. Континуальное поле мысли и духа (аналоги — ноополе и даже мировой компьютер) — неисчерпаемая кладовая культуры. И каждый может зачерпнуть из этой кладовой по глубине своих вопрошаний, беспокойств и мук. Настойчивости и длительности их.

Открытие континуально-полевой природы языка, а самое главное — признание этого открытия, влечёт за собой переосмысление процесса познания и существа творчества. Не такие уж они автономные, как нашей гордыне кажется. Обращение к континуальному смысловому полю, стук в «мировую кладовую культуры» — действие очень ответственное и по последствиям своим может стать неожиданным. Такое действие есть не привычного смысла событие, а Со-Бытие. Видите, как много может значить простая дефиска.

Извлечь глубинное истинное значение слова очень сложно, а материалистическому сознанию, пожалуй, и вовсе невозможно. Дискретная (атомарная) ипостась слова несёт в себе, ещё раз подчеркнём, лишь отпечатки, тени неизмеримого, континуального смыслового содержания. Неопределённость, размытость смыслов слов, этих дискретных символов подтверждается толковыми и двуязычными словарями. В количестве объясняющих слов В. В. Налимов видит «показатель, который характеризует размытость входных слов словаря».

Извлечь глубинное истинное значение слова очень сложно, а материалистическому сознанию, пожалуй, и вовсе невозможно

Взаимодействие со смысловым континуальным полем можно сравнить с атмосферой и нашим дыханием, «отщипывающим» от необъятного целого лишь малые частички. И те малые смысловые «отщипы», которые мы извлекаем из континуума, становятся нашим достоянием только при условии большого труда истолкования и старательности. При абсолютной полноте понимания смысла, скрытого в слове, слово тут же станет делом, которое оно символизирует. Великие вожди и ораторы, так называемые «люди слова», намного глубже понимают смысл слов и речи, потому и ведут за собой миллионы «людей дела» и всяких других. Но абсолютно полное понимание — это уже уровень нечеловеческий. Может ли самый замечательный, самоотверженный человек достигнуть обозначенного уровня, — это одно, другое несомненно: он может стать на траекторию такого развития.

Существует два вида коммуникаций с людьми и миром — дологический, континуальный, и логический, он же дискретный. К дологическому относятся, например, пластические искусства, музыка. Так, ноты лишь способствуют осуществлению континуально воспринимаемой последовательности звуков. Простонародная речь сохранила в себе дологические формы коммуникации. Простые люди прямо-таки сыплют пословицами, поговорками, мало заботясь о логической последовательности. Вот только слово «дологические» ориентирует наше восприятие к нововременной эволюционной школе мысли, в которой «до» есть указание на относительное несовершенство по сравнению с «после». Правильнее, на мой взгляд, дологические виды связи называть внелогическими.

Жизненные силы, содержательность и проникновенность речи слабеют со свёртыванием образных, внелогических форм общения, что равно сокращению и сужению «входов» в континуальное смысловое поле

Едва ли правильным будет думать, что рост объёма дискретного в общении с Богом, миром и человеком есть действительный прогресс и совершенствование. Жизненные силы, содержательность и проникновенность речи слабеют со свёртыванием образных, внелогических форм общения, что равно сокращению и сужению «входов» в континуальное смысловое поле.

Десакрализация языкознания, гуманитарного, да и всякого другого знания не есть естественная смена одной научной парадигмы другой и, что было бы ещё хуже, победа знания над невежеством. В процессе десакрализации реализуются запрограммированные интересы, есть своё целеполагание и умысел. На тернистом, многотрудном пути познания есть естественные и искусственные препятствия — блокировка, ложь, полуправда, подделка знания, увод в десятистепенное, умолчание, в какие-то поры даже истребление носителей подлинного знания.

А зачем всё это творится? Кому это выгодно? Тем более языкознание — не политология. С давних времён мудрые люди знали: кто контролирует язык, речь человека, тот контролирует и его сознание, и мысли, и дела.