В состоянии постоянного созидания вдохновение находит тебя само

СТИЛЬ: Анастасия, как вы пришли к тому, чтобы стать художником?

АНАСТАСИЯ ОТРИШКО: Как я всегда говорю: стоило только родиться… Ведь мне посчастливилось воспитываться в семье, где было не одно, не два, а четыре поколения художников! Тогда мы все жили на Алтае, и дедушкин дом, где я часто гостила, всегда был наполнен множеством картин, ароматами масла и людьми, приезжающими взять интервью или выбрать понравившееся полотно. С малого возраста я помню, как увлеченно играла с кисточками, красками, небольшими холстами. Всё было так тепло, душевно. Отец и дядя скорее архитекторы, чем художники, но они всегда были глубоко увлечены живописью, поэтому картины окружали нашу семью всегда и везде. Когда я училась в школе, то мои работы регулярно были представлены на местных выставках, да и сейчас некоторые произведения украшают школьные лестничные пролеты. Получив среднее образование, я уехала поступать на художественно-графический факультет Бийского педагогического университета, но, сдав вступительные экзамены по живописи и рисунку — два из пяти необходимых, передумала и уехала домой. Спустя некоторое время позвонили из местной администрации и сообщили, что, несмотря ни на что, меня приняли на обучение, и я решила рискнуть. Поэтому я не выбирала свой путь — он сам меня выбрал.

В мире стало как-то холодно –
политические разборки, войны – всё это
происходит настолько концентрированно,
что сильно бьет по эмоциональному
состоянию человека, вследствие чего
пробуждает какие-то творческие порывы,
интерес к искусству

По окончании института там же я получила второе высшее образование в области психологии. Затем много где успела пожить — начиная от Владивостока, заканчивая Новосибирском, где нахожусь уже с 2012 года. Я вообще легко могу сорваться, всё оставить и переехать в другое место, например, с любимым человеком или друзьями.

Как вас принял Новосибирск? Трудно ли было на первых порах?

Стоит начать с того, что я здесь совершенно никого не знала, но мое знакомство с городом началось не с написания портретов в парке (смеется). Потихоньку посещала мероприятия, знакомилась с коллекционерами, галеристами и просто с людьми, увлеченными живописью. Первым заказом стал личный портрет для Веры Пронькиной, которая на тот момент была министром по делам молодежи НСО, поэтому последующие работы я писала для людей политического круга — глав городов и регионов. Спустя некоторое время познакомилась с Ириной Кузнецовой — владелицей галереи «Фактор», с ней мы стали разрабатывать проекты, некоторые из которых в данный момент находятся на стадии реализации. Как, например, написание серии работ в восточной тематике для одной очень известной галеристки из Дубая. Или подготовка серии персональных выставок в странах СНГ. Таким образом, мы планируем выходить на международный уровень.

Вы говорите, что готовите серию работ, разрабатываете концепции — как вы это делаете? Ведь, как мне кажется, у художника должно быть какое-то вдохновение для создания картины…

Конечно, практически сто процентов времени я нахожусь в раздумьях. К примеру, мне сложно просто передвигаться по городу, я всегда сконцентрирована на окружающем мире — изучаю цвета, фактуры, формы. Могу гулять и остановиться напротив какого-то зацепившего меня здания и начать прорисовывать в воздухе его контуры, чтобы в дальнейшем отразить их на холсте. Поэтому, в состоянии постоянного созидания, вдохновение находит тебя само. Главное — не расслабляться, но хочу сказать, что иногда и во время отдыха приходят интересные мысли. Именно в такие моменты встаешь посреди ночи, начинаешь записывать мысли, идеи или готовить подмалевок. В моей голове ежедневно находится огромный багаж «файлов», которые ждут своего времени. И когда появляется задача, например, создать серию картин, то эти файлы выстраиваются в нужной очередности, создавая общую концепцию. Но, повторюсь, нужно всегда быть «включенным», тогда не будет необходимости из себя что-то вытягивать, навязывая непонятные сюжеты и образы, всё будет происходить само собой.

Что вам помогает в этом состоянии «включенности»?

Есть некоторая особенность: с детства я очень хорошо и тонко чувствую цвета, в частности и потому, что у меня глаза видят по-разному: один улавливает цвет, а другой, если я закрою первый, – оттенки, которые другие люди могут вообще не заметить. Если, по мнению большинства, это серый, то я вижу, какие краски нужно смешать, чтобы добиться именно такой модификации серого. Поэтому частенько меня можно заметить идущей по улице и попеременно закрывающей глаза. И некоторые знакомые подмечают: «О, Анастасия, снова что-то по оттенкам раскладываете?» Ну и еще пальцем в воздухе вожу.

То есть невозможно постоянно ходить погруженным в свои мысли, а потом сесть и начать писать?

Да, нужно всегда быть здесь и сейчас. Но бывают моменты, когда тебя что-то озадачило, и ты ищешь любые возможности, как это изобразить. Например, произошло внутреннее эмоциональное потрясение — плохое или хорошее, не важно.

Могу гулять и остановиться напротив какого-то
зацепившего меня здания и начать прорисовывать
в воздухе его контуры, чтобы в дальнейшем отразить
их на холсте

Тогда всё внимание концентрируется только на одном. И пока ты не перенесешь это на холст, не отпустит.

Но, получается, если перед вами стоит задача, как в случае с галеристкой из Дубая, вы все равно вводите свое сознание в некие рамки заданной темы?

Конечно. Я сразу начинаю более глубоко интересоваться темой: религия, народ, традиции, культура — изучаю всё, что связано, как в данном случае, со страной. Когда черпаешь и впитываешь эту информацию, то сюжеты начинают прорисовываться сами. Ты уже не просто знаешь, а чувствуешь, что такое Восток. Поэтому, когда есть определенный заказ, нужно сначала уйти вдаль, погрузиться, а не начинать сразу «ваять» на заданную тему. И в этих поисках можно настолько ощутить глубину этой культуры, чтобы захотеть уехать куда-нибудь… может, в Ташкент или Дубай. У меня иногда бывает: я так сильно проникаюсь историей и смыслом какой-либо своей работы, что уже не хочу ее отдавать заказчику. Вот отличный пример: сейчас у меня написано полотно для частного коллекционера из Томска «Поединок Пересвета с Челубеем на Куликовском поле» — картина, написанная советским художником Михаилом Авиловым. Так вот, теперь я знаю всё и об Авилове, и о Пересвете с Челубеем, и о Дмитрии Донском… и очень хочу, чтобы заказчик поскорее ее забрал. Хотя иногда бывает, что я впоследствии пишу для себя маленькую копию этой же работы.

Как у вас можно заказать картину: нужно детально описывать, чего я хочу, или в общих чертах?

Зачастую человек не дает мне четких характеристик при заказе произведения, он может описать образ — теплый или холодный, много или мало солнца, бушующее море или спокойное и т. д. Конечно, я могу вытащить из него даже самые мельчайшие детали, но вообще, если он мне их не проговаривает сам, значит я понимаю, что он мне доверяет.

У меня иногда бывает:
я так сильно проникаюсь историей и смыслом
какой-либо своей работы, что уже не хочу ее отдавать заказчику

Иногда, по необходимости, можно сделать эскиз, но это редкость, поскольку по моим работам сразу можно понять; смогу я передать идею или нет. Но если будущее произведение точно детализируется клиентом, тогда, конечно, я учитываю каждый момент, ведь ему жить с этой картиной, неизвестно сколько — может быть, она и вовсе будет передаваться из поколения в поколение… Важно, чтобы она была ему по душе.

Бывало ли такое, что законченное произведение не соответствовало ожиданиям заказчика?

Если честно, нет, у меня как-то получается чувствовать и понимать человека, который ко мне обращается. Конечно, бывали случаи, когда по окончании работы нужно было что-то подкорректировать.

Вы работаете с маслом?

Да, я выросла в ароматах масляных красок, поэтому ни за что не променяю их на акварель или акрил. И в этом кроется большой плюс, поскольку в картины, написанные маслом, можно вносить коррективы, ведь они сохнут более месяца. Да и, в общем-то, высохшие работы можно подправить, если понимать, как правильно это делать. Знаете, есть техника — семислойная живопись, то есть работа в семь слоев. Мне очень нравится такой подход: благодаря ему картины получаются более глубокими, объемными, вязкими и одновременно четкими… Но это занимает очень много времени. Представьте, один слой масляных красок высыхает в течение месяца, а когда слоев семь — это больше полугода! В такой технике писали Шишкин, Репин… Каждый слой легкий, тонкий, лессировочный, написанный пушистыми кистями, не фактурный — создающий эффект, словно смотришь в воду. Поэтому маслом можно довольно долго вносить корректировки — и именно поэтому дома все мои картины стоят повернутыми к стене, иначе я постоянно буду стремиться их доделать, а этот процесс бесконечный — так можно и до «двенадцатислойной» живописи дойти. Ну и конечно, я работаю в технике мастихина: в ней картина пишется за один присест — пока не закончил, не обедаешь, не ужинаешь. Поверх такого слоя уже нельзя наносить ничего, кроме закрепительного лака, потому что иначе всё будет коряво.

А вы общаетесь с другими новосибирскими художниками?

Как сказал один человек: «У картины нет худшего врага, чем другая картина». Может, я сужу по себе, но мне кажется, что художники в принципе друг с другом довольно редко близко общаются. Мы пересекаемся на выставках, мероприятиях, можем что-то обсудить, но не более, точно скажу, что не поеду проводить время в мастерскую какого-нибудь живописца. Ведь у каждого собственное творчество — и кому-то из коллег оно может не нравиться, а мы, художники, по природе очень ранимые к критике. Поэтому общаемся с музыкантами и поэтами.

Вообще, Новосибирск — благодатный город для развития художника?

Конечно благодатнее, чем Алтайский край или Дальний Восток, но не сказать, что Новосибирск очень открыт для подобного рода искусства. Нет такого, что люди безумно интересуются живописью, хотя стоит отметить, что за последние несколько лет ситуацию изменилась в лучшую сторону. Новосибирцы приходят на выставки, чтобы отдохнуть, отвлечься, но, к сожалению, это лишь на час-два, а потом снова все хмурые и унылые бегут по своим делам. Именно поэтому мы с Ириной Кузнецовой хотим выходить на международный уровень, там все-таки больший интерес к живописи. И для них это в диковинку: сибирячка, которая приехала представлять свои работы, — необычно. Там наиболее чувствуется ценность и заинтересованность в художнике. Но хочу сказать, что я безумно благодарна Новосибирску за то, как он меня принял, ведь, когда я переехала сюда, не знала ни одного человека, а сейчас есть множество знакомых, друзей, интересных событий.

Вы говорите, что ситуация за последние несколько лет изменилась в лучшую сторону — как это проявляется?

Сейчас стало модным приходить на выставки, организовывать их самим, иметь галерею или лофт-площадку. Раньше, наверное, в музеи только бабушки и учительницы по рисованию ходили, а сейчас появляется интерес и у молодого, активного поколения. Большое внимание стала уделять художникам пресса, регулярно освещая события, связанные с выставками.

Почему появилась такая тенденция?

Наверное, в мире стало как-то холодно: политические разборки, войны — всё это происходит настолько концентрированно, что сильно бьет по эмоциональному состоянию человека, вследствие чего пробуждает какие-то творческие порывы, интерес к искусству. Сегодня всё чаще можно встретить людей, желающих научиться живописи, — такого раньше никогда не было! Сколько открывается студий, школ! Приходишь на выставки и видишь, как людям нравится, они все ходят, улыбаются, получают удовольствие, жалко, конечно, что, выходя за дверь галереи, всё начинается заново, а это счастье куда-то улетучивается. Но все же искусство дает, пусть кратковременные, но эмоции, и, возможно, некоторым людям удается наполниться даже этими «кусочками» эстетики.