Виктор Толоконский: главное - быть сильным духом

6 / 2016     RU
Виктор Толоконский: главное - быть сильным духом
Виктор Толоконский губернатор Красноярского края
Виктор Толоконский посетил Новосибирск в рамках международного форума «Технопром-2016» и дал эксклюзивное интервью журналу СТИЛЬ. В условиях кризиса разговор неизбежно коснулся острых тем.

СТИЛЬ: Виктор Александрович, существует ли у вас некая «дорожная карта», в которой конкретно прописано, по каким направлениям регион собирается развиваться, в каких международных контактах он заинтересован?

ВИКТОР ТОЛОКОНСКИЙ: В этой сфере существуют определенные проблемы, причем не только на уровне отдельных чиновников, но и на более широком уровне. Во первых, Россия абсолютно не готова ко внешним инвестициям. У нас практически невозможно найти где-либо конкретный план внешнеполитических экономических контактов, каких-либо указаний для министров и чиновников по нормам работы с иностранцами. Обо всем этом у нас полная тишина. Я даже не знаю, что конкретно можно посоветовать иностранцам, чтобы они могли легко к нам прийти и начать участвовать в конкретных проектах. Обидно, что ресурсы у нас все присутствуют, к примеру огромные ресурсы по лесопереработке, которых во всей Европе найти нельзя. Но с нашей стороны для этого должны быть подходящие площадки, гарантии ресурсов, льготы, технические условия. А ничего этого, увы, практически нет.

Европа в какой-то степени готова инвестировать в нас, но для них понять наши правила, законодательство, менталитет — это отдельная история. Всё же они привыкли жить по своим принципам единого законодательства при отсутствии национальных особенностей ведения бизнеса. А тут еще и санкции добавляются. Конечно, никто никого не осудит за визит в Россию и установление контактов, но последние 25 лет Россия вела международные бизнес-проекты при обязательных условиях кредитования иностранными банками. К примеру, в Новосибирске, когда строили кирпичный завод, то деньги на приобретение немецкого оборудования дал немецкий банк. В России же никто на такие проекты не пойдет, или же потребуют бешеных залогов и сверхинициативных инвесторов. И вот в этой сфере контроля в Европе больше — нет уверенности, что иностранные банки получат добро на кредитование российской экономики, да и репутационные издержки для такого банка могут получиться неприемлемые. Это, в свою очередь, не лучшим образом влияет на ситуацию.

Могут ли сибирские губернаторы использовать свой административный ресурс и как-то повлиять на ситуацию?

Губернатор — это тоже, в свою очередь, коммуникатор. И ситуация такая выходит — я, например, в контактах заинтересован, но на какие-то сумасшедшие риски идти не готов, не та ситуация.

Что тут можно быстро и просто сделать? Первое — провести Красноярские, скажем, дни экономики Италии: Ломбардия, Милан. Организовать переговоры. Двадцать-тридцать предпринимателей, которые готовы сотрудничать с Сибирью. Относительно Красноярска могу пообещать, что мы создадим площадку, обсудим конкретные направления для контактов. Все под эгидой губернатора: встреча, прием, все, как в таких случаях принято. Если же подобные меры вызовут какие-то сложности, можно встретиться в Москве или в других городах.

Затем, если все пройдет успешно, можно будет этих иностранцев приглашать на все крупные форумы и мероприятия, где у них будет возможность получить ясное представление о состоянии нашей экономики и возможностях для инвестиций.

Хотя, как я понимаю, тут скорее вопрос о поисках новых рынков сбыта, чем об активном строительстве у нас. Сейчас ведь у нас сильно изменилась структура торговли — наш импорт одежды, обуви, оборудования после кризиса сильно сократился. На сегодняшний день мне сложно вспомнить, где, кроме Москвы и Подмосковья, иностранцы активно вкладываются в производство. Максимум — торговля, сетевые супермаркеты вроде ИКЕИ или Ашана, или какие-то фирменные магазины.

Сейчас просто в Китае производить тоже стало недешево, а Россия выглядит более надежным партнером.

Ну, мы-то всегда только «за». В России вполне возможно размещать и массовое производство. Примеры, хоть и немногочисленные, у нас есть. Будем работать.

В одном из своих прошлых интервью вы говорили о существующей концепции Сибири, в соответствии с которой вы действовали, пока были губернатором нашей области, и придерживаться которой продолжили в Красноярске. Расскажите, что было в ее рамках сделано?

Тут нужно понимать, что концепция — это один из наивысших уровней планирования, в рамках которого уже разрабатываются отдельные проекты, инвестиционные планы, программы и так далее. По моему мнению, достаточное количество пунктов этой концепции в итоге в такие проекты были трансформированы. Достаточно успешно и с большим привлечением инвестиций проходит развитие авиасообщения в Сибири. На ограниченность транспортной инфраструктуры в концепции указывалось особо, ведь у нас есть регионы с такими расстояниями, что в них недостаток транспорта фатален для развития производства. Последние годы мы эти вопросы решали вполне результативно. В Толмачево, например, была построена вторая взлетно-посадочная полоса, активно развивались терминальное хозяйство, складская и таможенная инфраструктуры. В Абакане, в Кызыле (Тыва), в Норильске также ведутся работы. В последнем аэропорт вообще является основным средством связи с другими областями. В ближайших планах развитие аэропорта в Иркутске. В эту сферу вкладывают многие миллиарды, и от них ожидается большая отдача.

Второе — вполне подтвердились положения концепции о развитии в Сибири ресурсной экономики и энергоотрасли. Несмотря на серьезное изменение внешних условий, целый ряд сибирских регионов в прошлом году не допустили спада производства. У нас в Красноярске, к примеру, мы увидели прирост инвестиций. Постепенно вводятся новые мощности по производству алюминия, построен новый блок Березовской ГРЭС на 80 мегаватт. В других сибирских регионах, думаю, тоже что-то делалось. В общем и целом подтвердилось положение концепции, что рост мощностей будет происходить именно в восточных регионах.

Оправдались и положения о развитии инновационной экономики. И Новосибирск, и Томск, и Красноярск, и другие крупные города укрепляют научные центры, университетское образование, совершенствуют инновационную политику, которая начала давать отдачу в виде производств. Таким образом, значение Сибири в рамках страны сильно укрепилось. В общем, перед нами немало позитивных примеров.

С другой стороны, о качественном переломе говорить нельзя. К примеру, так и не появилось устойчивых тенденций роста населения, что я считаю одним из главных признаков общего успеха. Человек остается жить в регионе, если его в нем устраивает жилье, экологическая обстановка, образование, он имеет возможность найти себе работу и хорошо зарабатывать. То, что общего прироста населения не было, означает, что политика в округе должна и будет корректироваться.

Помимо этого, можно отметить, что развитие регионов в том, что касается высоких технологий, идет медленнее, чем планировалось. Общий прирост у нас есть, но он образуется в основном за счет эксплуатации природных ресурсов и энергетики, в то время как изначальный план был все же нацелен на развитие инноватики.

Тем не менее я могу сказать, что концепция дает свои плоды. Кстати, возвращаясь к тому, о чем мы говорили в начале, — недавно был принят закон о стратегическом проектировании: то есть раньше все подобные концепции создавались по личной инициативе, а теперь соответствующие документы, направляющие развитие как регионов в целом, так и отдельных отраслей, должны появиться везде. Это несколько облегчит в том числе и международное сотрудничество. Когда это будет сделано, подобная ясная картина позитивно повлияет на всю систему управления. Когда будет ясно, чего мы хотим добиться через десять или двадцать лет, мы станем гораздо эффективнее расходовать бюджет, повысим инвестиционную привлекательность, сможем лучше строить долговременные планы.

Самое плохое, что может быть в управлении, — это состояние не-определенности, когда мы живем по принципу «нам бы день простоять да ночь продержаться».

Подобные антикризисные меры не должны быть постоянными, даже в самых сложных условиях необходимо наличие программ, которые нацелены на день послезавтрашний. Ведь то, что мы имеем сегодня, всегда есть результат действий, которые были совершены гораздо раньше. И без стратегического плана развития мы неизбежно зайдем в тупик.

Как обстоят дела с кризисом? Неоднократно можно наблюдать сообщения о дефиците бюджета, росте числа бедных. Как по-вашему, пик кризиса пройден?

Точно можно сказать, что кризисные явления присутствуют и проявляются системно. Существует реальное снижение доходов населения — незначительное, но оно есть. И тут требуется адекватная реакция, которая у большинства регионов присутствует. Сейчас, когда изменился курс рубля, произошли глобальные изменения в экспортно-импортных отношениях, нам очень важно сдержать инфляцию, так как на индексацию зарплат денег в бюджете нет. Про все регионы говорить не возьмусь, но в Красноярском крае мы очень серьезно отнеслись к государственной поддержке создания новых производств, в первую очередь товаров первой необходимости. К примеру, начали развивать уличную торговлю местными продуктами, вопреки популярной ныне тенденции «убрать с улицы все с глаз долой». В результате у нас получилось сохранить рост экономики, сохранить зарплатный фонд и не допустить роста инфляции, которая у нас была на несколько процентов ниже общероссийского уровня.

Безусловно, существует проблема недостатка инвестиций. Ситуация не только сибирская, она имеет системный характер, так как к нам и раньше не особо хотели идти, а уж в условиях санкций и изменившегося курса, вызвавшего повышение цены кредитных ресурсов, инвестиционные программы стало реализовывать непросто. Тут ситуация далека от нормы. По этой причине необходимо поставить перед собой задачу по снижению цены денег и проработки дополнительных стимулов для инвесторов.

Так что говорить о том, что кризисные явления окончились, нельзя.

Обычно говорят не о преодолении, а об адаптации к кризису.

Сейчас прошли те растерянность и не-уверенность, которые присутствовали в декабре 2014 го, когда курс рубля галопировал, а ключевая ставка в один день стала 17,5%. На сегодня можно сказать, что мы к кризисным явлениям привыкли. Экономика выжила и живет, во многих городах даже рост наблюдается. Да и в сознании людей произошло необходимое привыкание. Население стало брать меньше ипотечных кредитов, меньше летать на отдых за границу. С одной стороны, конечно, есть снижение доходов, а с другой — в этом году люди принесли много денег в банки, чтобы снизить текущую потребительскую активность и создать себе запасы на будущее.

Вообще, я рассчитываю, что в ближайшем будущем мы сумеем от стадии адаптации к кризису перейти к конкретным мерам по развитию экономики. Найдем инструменты, сумеем повысить доступность кредитно-финансовых ресурсов для инвесторов, поддержим европейских сторонников отмены санкций. Нам на данный момент жизненно необходим приход инвесторов, в том числе и иностранных. Вообще, хочу еще раз подчеркнуть — очень хорошо, что государство и общество сумели в краткие сроки адекватно воспринять новую ситуацию и адаптироваться к ней без сбоев, резких перестроек и разрушений.

Недавно вновь в СМИ поднималась тема майских указов главы России. Скажите, продолжают ли они исполняться и как вы можете оценить уровень их выполнения?

В целом эти указы я считаю важным этапом в развитии государства, задающим сразу много векторов развития. Конечно, было бы не вполне корректно сказать, что все было выполнено. Но наиболее чувствительные социальные проблемы, затронутые Владимиром Путиным четыре года назад, были решены или решаются. Возьмем рост зарплат в бюджетной сфере. Это, конечно, зависит от структуры экономики региона, но у нас в Красноярске заработная плата для некоторых социальных групп выросла в полтора-два раза, и это, кстати, стало неплохой подушкой безопасности, когда мы в кризис потеряли возможность индексации заработной платы.

Другой вопрос — обеспечение потребности населения в дошкольном образовании. Тут мы все были примерно в одинаковой ситуации — в каждом регионе была нехватка нескольких десятков тысяч мест, которые было необходимо создать. Скажу опять же о Красноярском крае — у нас в 2014–2015 годах был такой рост строительства, какого даже в советский период не наблюдалось. Более того, мы пошли дальше — пытаемся снизить возрастную планку приема ребенка в детский сад, модернизировать существующую инфраструктуру.

В целом считаю, что проблема дошкольного образования в Сибири решена полностью.

Также по Сибири вполне успешно проходит реализация программы по расселению граждан из ветхого и аварийного жилья. К концу она подходит, по-моему, в 2017 м году. Первое время еще имели место сбои, но теперь многие города идут с опережением — к примеру, в центре Красноярска расселение полностью завершено, да и по окраинам есть запас времени.

В целом можно отметить, что указы изменили психологию управления, переориентировали ее на выполнение конкретных задач по развитию городов и инфраструктуры. Помимо того, о чем я сказал, есть и другие задачи, и они по крайней мере в Сибири выполняются и будут выполняться. К примеру, создание 25 миллионов новых высокопроизводительных рабочих мест — здесь можно сказать, что кризис несколько притормозил намеченные темпы выполнения, но процесс идет и идти будет. Так что, думаю, принятие указов имело очень серьезное значение для повышения эффективности управления и настроило его на достижение результата.

Хочу задать вам вопрос как человеку, долгое время бывшему главой нашего региона. Как бы вы прокомментировали ситуацию с коррупцией в Новосибирской области? Сейчас судят экс-губернатора Юрченко, до этого была неприятная история с мэром Бердска.

Такие явления, безусловно, для государства и его институтов весьма неприятны, и их, увы, немало. В какой-то степени происходящее — это некий звоночек для всех, работающих на государственной службе. Потому что многие дела возник-ли в связи с ошибками или недобросовестностью, скажем так, в декларировании доходов, несоблюдении ограничений на ведение бизнеса, наличии счетов… Последнее время эти требования и ограничения для чиновников серьезно выросли. На мой взгляд, это правильно и могло быть и еще раньше сделано. У человека должно быть четкое понимание, что государственная служба — это не место, где он сможет с легкостью жить красивой жизнью, и если он туда идет, то должен быть готов к трудной работе и серьезным ограничениям. Если кто-то не готов к ограничениям, к повышенной ответственности, то есть обычная работа, где можно жить как угодно.

Госслужба же всегда, во все времена предполагала ограничения, осознание своего долга, подчинение главе государства и исполнение его требований.

Плюс к этому процесс оздоровления нашей системы управления в любом случае неизбежен. Мы в рыночной ситуации оказались впервые, и современные поколения до этого не имели возможности жить в условиях рынка, я бы даже сказал, в условиях рыночно-собственнической идеологии. У некоторых от этого, бывает, начинается головокружение и нет адекватного восприятия новых условий, в результате чего люди начинают поддаваться соблазнам легких способов заработка, не всегда законных.

То есть сейчас на первый план должна выйти нравственность?

Да, и это тоже. Без укрепления нравственных принципов никакого развития у нас не будет. Нельзя развиваться, если прежде не укрепить дух. Все, что в нашей истории, как современной, так и в советской, было, оно все основывалось на сильной вере и крепком духе человека. Без этого ни индустриализации бы не было, ни построения экономики, ни Великой Победы, ни лидерства в космической гонке. Люди брались за задачи, казалось бы, непосильные — но благодаря духу справлялись. Конечно, сейчас не то время, чтобы к аскетизму призывать. Я просто к элементарной порядочности хочу призвать. Необходимо это воспитывать и в себе, и в своих детях. Следующее поколение ничего глобально в обществе не изменит, если взрослые живут принципами наживы, личного интереса.

То, что происходило вокруг Юрченко, во время других подобных ситуаций — это для меня было не трагедией, конечно, но, скажем так, сильными личными переживаниями. Но я считаю, что в общем подобные громкие процессы должны оздоравливающе повлиять на общество — не только на тех, кто в чем-то обвиняется, но и вообще на всех.

Последнее время заметен определенный разлад. С одной стороны, мы видим определенную ориентацию на культуру, на патриотизм, на историческую память. А с другой стороны, заметны разговоры о странных, абсолютно безумных реформах. Заметны во власти все те же лица из 90 х, которые вновь говорят о либеральных реформах экономики.

Знаете, я бы не стал драматизировать те лица и те предложения, которые мы иногда видим. Это просто обсуждение различных вариантов действий среди политиков, аналитиков, общественников, и не нужно этому препятствовать. В обществе должна быть дискуссия. Гораздо хуже было бы, если бы все эксперты цитировали только главу государства или какую-нибудь «единственно верную» теорию, тем самым расписываясь в своем неумении или боязни мыслить.

Я считаю, что России повезло, что ее глава — человек, который умеет одновременно слушать и слышать, но при этом способен принимать на себя ответственность и сохранять те политические и нравственные позиции, в которых государство сегодня нуждается. Не думаю, что нам сегодня нужен некий абстрактный патриотизм. Людям нужна уверенность в своих силах, гордость за свой народ и историю. Нужны новые перспективы, ощущение безопасности, забота о детях и стариках. Нужен конкретный набор социальных и идейных ценностей, которого глава государства будет жестко придерживаться. И мы это наблюдаем в его указах, в его оценке звучащих предложений и идей. Задача политика на сегодняшний день — войти в эту систему координат, в центре которой стоит Россия, и найти свое место в ней.

При этом глава государства все время поддерживает дискуссию, общественные институты, гражданское общество — с чем и связаны возможности высказывать, прямо скажем, экстравагантные идеи. Но это и есть нормальное свойство жизни гражданского общества. Гайки не закручиваются, глава России готов слушать общество, призывает его к диалогу, но в то же время готов делать то, что считает правильным, и брать на себя ответственность. И это обеспечивает ситуацию, когда во власти всегда есть та здоровая сила, которая отвергнет авантюрные и сомнительные предложения, но примет к сведению имеющие смысл. Главное, что в стране есть гарант, который дает людям гордость за свою страну, уверенность в собственных силах и смелость смотреть в будущее.